Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца Неба и Земли, видимого же всего и невидимого. Этим торжественным исповеданием начинается Символ веры, о котором в прошлой беседе я говорил, что он в кратком виде обнимает собой всю христианскую веру, всё то, во что верит и чем живет и Церковь, и каждый член её. За каждым словом этого символа стоит и в нём выражается и воплощается некая необъятная реальность, глубочайший опыт, глубочайший смысл. Итак попытаемся хотя бы кратко, намёком указать на эту реальность и на эту глубину.

Верую во единого Бога. Это исповедание единого Бога есть начало всех начал, основа всех основ христианства. Христианство вошло в мир, в котором царило многобожие. Ибо дохристианский человек «богом» называл и обожествлял природу, то есть многообразие действующих в ней сил. «Мир полон богов», – сказал греческий философ Фалес, и это в переводе на теперешний язык означало, что в мире действует множество сил и «законов».

Христианство своею проповедью, своим исповеданием единого Бога восставало против обожествления мира. Единый Бог – это значит, что все силы, вся жизнь, все «законы», всё то, что живет в мире, и сам мир – от Бога, но не Бог. Это значит, что есть единый источник всего сущего и живого, источник, дающий саму жизнь еще и потому, что он над миром. Язычество, многобожие чувствовало Божественный источник мира, но не знало Бога. Его «боги» были всего лишь отображением самого мира. Отсюда в многобожии – соперничество «богов», отсюда идолопоклоннический, магический характер язычества.

Поэтому провозгласить, исповедать единого Бога – значит утвердить примат духовного, высшего бытия, которое одно способно явить смысл каждого явления жизни.

И сразу же Символ веры называет этого единого Бога Отцом. «Верую во единого Бога Отца…» Ибо если слово «Бог» означает абсолютную высоту Божества, Его абсолютное превосходство над миром, опыт Бога как Высшего, Недостижимого, Другого, то именование Бога Отцом утверждает не только связь Бога с миром, но и такую связь, сущность которой в любви, близости и заботе. Если христианство отвергает многобожие и провозглашает Бога как абсолютное бытие, то с такой же силой отвергает и то восприятие Бога, которое называется деизмом. Это понимание Бога как «причины», или, по знаменитой аналогии Вольтера, как Часовщика, создавшего сложный механизм, приведшего его в движение, но в самом движении уже не участвующего.

Именно такое – отвлеченное, чисто философское – понимание Бога и отвергается в именовании Его Отцом. Отец дарует жизнь, но продолжает любить Свое создание, заботиться о нём, участвовать. Про Бога сказано в Евангелии, что «Он есть любовь». И потому в этом именовании Бога Отцом уже заложена, уже выражена и наша ответная к Нему любовь, наше доверие, наше любовное, сыновнее Ему послушание.

Назвав Бога Отцом, Символ веры исповедует Его и Вседержителем. «Верую… в Бога Отца. Вседержителя». Словом этим выражаем свою веру в то, что Бог, Которого называем мы Отцом, содержит в Своем Промысле – всю жизнь, или, лучше сказать, что всё в мире – Его, всё от Него, всё живет Им.

Ни на что не положило христианство столько усилий, как на борьбу с так называемым дуализмом, с верой многих нехристианских религий в существование двух начал: светлого и темного, хорошего и злого. Дуализм возник из опыта страдания, зла, уродства, царствующих в мире. Поскольку же страдание, зло, в понимании дуалистов, – от материи, то от нее нужно бежать в чистую духовность. «Материя» – от зла, она есть зло… Далее мы еще будем говорить о том, как понимает христианство зло, разлитое в мире, созданном Благим и Светлым Богом Сейчас подчеркнем только, что понимание это исключает какой бы то ни было дуализм.

Мир создан любовью. И если отпадает от любви, то это именно падение, а не сущность мира.

И, наконец, исповедует Символ веры Бога Отцом, Вседержителем и «Творцом неба и земли, видимого же всего и невидимого». Мир сотворен, источник его в Боге. Он не сам из себя, не случайное сцепление клеточек, не абсурд. Он осмыслен, у него есть начало и есть цель, и всё в нём отнесено к высшей Божественной мудрости: небо и земля, видимое и невидимое. «И увидел, что это хорошо…» Этим исповеданием отвергаются всякое упрощенное понимание мира, всякое сведение его к чистой «объективности». Созданный Богом мир отражает Божественную мудрость, Божественную красоту, Божественную истину. Всё от Бога, всё пронизано высшим смыслом – и в этом, как мы увидим дальше, – и радость, но и трагизм мира и жизни в нём.