Добрый вечер уважаемые радиослушатели. У микрофона Евгений Горячев, я напоминаю, что мы общаемся уже на протяжении какого-то времени на темы христианских катехизаций. В ее истории и в приложении к современной православной жизни. И разговор мы ведем о заповедях, известных человечеству очень давно с точки зрения применимости их в катехизической практике. Конечно, если речь идет об исполнения этих заповедей, то конечно вот эта оговорка в применение их катехизаций является весьма странной « я заповеди исполняю всегда, а не потому, что я их применяю в качестве аргументов, с помощью которых я готовлю человека к вступлению в церковь». Но если говорить о педагогической практике, о практике катехизатора о методологии, то конечно лучших слов Божьих, чем его категорический императивы просто не подобрать. Поэтому в Священном писание много всякого разного и важного, но конечно для нас очень важно те вещи, которые Бог непременно ждет от человека. И вот напоминаю, что в прошлый раз мы затронули тему преемственности поколений, конфликта поколений в связи с разговором о заповеди, которая носит уже ярко выраженный этический характер:

Чти отца и мать и благо тебе будет, и долголетен будешь на земле

И я сказал о том, что этот конфликт существует очень давно. И конечно он Богу известен. Поэтому, когда Бог формулирует эту заповедь - это говорит не о том, что Богу неизвестно, что бывает никудышные отцы и ничтожные дети, а о том, что так быть не должно. И как преодолеть этот конфликт? Как сделать, чтобы преемственность поколений действительно была бы позитивной реальностью? Не болезненной, как мы ее все ощущаем, а позитивной, облагораживающей, дающей возможность пойти чуть-чуть дальше.

И я не закончил разговаривать о проблеме, которая связана с тем, что даже если родители трудятся изо всех сил, научая своих детей доброму, мудрому, вечному, то все равно как бы сто процентного гарантированного результата, о том, что получится то, что они задумали ожидать не приходиться. И это связано, конечно, с тем, что вот это феноменология - третья составляющая в человеке, как антропологическом типе в нашем естестве она предполагает, что уникальность человека плюс его свобода могут повести себя таким образом, что никакие талантливые воспитатели, никакие святые родители не могут удержать его от греха.

Собственно говоря, притча о блудном сыне, она ведь об этом. Вот, два сына, честно говоря, оба никудышные, потому, что старший тоже ведет себя тоже как наемником. Он только говорит отцу: « Я всю жизнь с тобой, работаю на тебя..», тоесть свидетельствует о том что, будучи сыном, на самом деле работает за козленка. Вот и отец совершенно справедливо напоминает ему о его статусности. Статусности которая для него для самого только фарисейская. А Бог предполагает нечто большее: «Сын мой, ты всегда со мной. Все мое твое, а о том надо было радоваться, что этот брат твой был мертв и ожил, пропадал и нашелся».

Но с другой стороны мы видим, с каким материалом приходится работать Богу. Один сказал: » чтоб ты помер, давай наследство сейчас», а другой делает вид что сын, а на самом деле наемник. Но Бог не отчаивается и в того и другого бросает семя любви в надежде, что они покаются и исправятся. Поэтому когда мы говорим о трудностях, то эти трудности связаны с нашей личностью и с нашей свободой, и чтобы развить эти тезисы. Почему? Потому, что, не развивая их, мы входим в некое противоречие. Потому, что Творец личности - Бог. Свобода это тоже Его дар. И именно они являются препятствиями для того, чтобы позитивная преемственность поколение осуществилась. Поэтому нужно пояснить, что имеется ввиду. А имеется ввиду следующее. Дело в том, что этапы формирования каждой личности, то есть становления нас теми, кем в какой-то момент начинаем себя ощущать проходит через ряд фазисов, через ряд ступеней.

Первая ступень это когда я уже понимаю, что я это я, вбираю в себя опыт своей семьи, то есть тех, кто ко мне ближе всего. По сути дела вбираю в себя смысл жизни, бытовое поведение, нравственные реакции отца, матери, братьев и сестер. То есть ближайшего круга своего окружения.

После того как этап заканчивается, я развиваюсь до того, чтобы принять в себя опыт своего народа. Людей, которые составляют единую национальную семью, единую культуру, единую государственность. И также пропускаю это через себя, делаю все это достояние своим собственным.

Наконец, если я развился еще больше, то тогда я вбираю в себя опыт человечества и делаю его своим. Поэтому на каком-то этапе можно сказать, что я - это я. Потому, что я пропустил через себя семейное, национальное, общечеловеческое. И теперь то, что потреблялась мной, как чужое, чужеродное, инаковое, теперь, это все стало мной.

Прекрасно! А самое главное - другого пути нет. Но здесь же возникает первая трудность. Трудность в том, что рядом со мной тот же самый путь проходит другой человек. И даже, если это однояйцовый брат-близнец. В силу того, что и он неповторимая индивидуальность, и он личность, которой никогда не была на земле. Читая ту же книжку, что и я, смотря тот же фильм, что и я, научаясь от одних тех же педагогов, родителей в конце концов. Он может сделать совершенно противоположный вывод. И это выражается в том, что индивидуальности сталкиваются на предмет того, что есть правда. Помните, у Герберта Уэллса был рассказ «Чудотворец». Когда в кафе, в баре возник спор между подвыпившим посетителем, которого потянула на философию и хозяином трактира. И вот философствующий посетитель говорил о возможности чуда, как чего-то противоестественного неестественного, как явление, которое нарушит законы природы. И на всю аргументацию бармен отвечал лаконичным, но убийственным аргументом: » Это вы так думаете». И вот на самом деле, как бы не была смешна эта ситуация литературная, мы видим, что в мире это происходит абсолютно и везде. Возникают конфликты между двумя людьми в одной семье, возникают конфликты между семьями, между народами, которые иногда заканчиваются войнами. По одному простому критерию « это ты так думаешь, а я думаю иначе и попробуй, докажи что ты прав, а не я». Вот, конечно можно на конфликт, смирить внешне с помощью силы, ну собственно говоря, мы, когда, критикуем государство, власть предержащих, мы ведь тоже отстаиваем свое право и инакомыслие. Мы не согласны с тем, что происходит. Но это ведь ни к чему не приводит, потому что, у государства есть механизм подавление, у государства есть способы воздействия на не согласных. И это происходит достаточно успешно. Почему? Потому что, если каждый возмущающийся имел право свое возмущение воплотить в конкретные действия, то наступил бы хаос. Но с другой стороны, как бы ни сильна была внешняя власть, конфликт заглушенный, притушенный уходит внутрь. Человек бунтует внутри самого себя и вот скажем эффект революционера, как феномена, который добивается своего. Это как раз пример того, что человек не смиряется до конца, ну и в позитиве и в негативе какой-нибудь Нельсон Мандела, просидевший 27 лет в тюрьме, а потом ставший президентом ЮАР, не смирившийся, или там скажем Мартен Лютер Кинг. Вот я привожу позитивные примеры, когда человек отстаивает свое видение справедливости, правды Божий и переламывает систему. Или например в негативе те же самые большевики, нацисты. Во всяком случае, когда вот это противостояние индивидуальностей, личностей своего и чужого приглушается извне, то конфликт никуда не уходит, он остается. И поэтому можем сказать, что путь внешнего силового преодоления конфликта это не путь органичный. Вот это, ну скажем так завуалирование проблемы, но не решение ее.

А есть другой путь. И вот об этом пути мы говорим как религиозные люди со всей настойчивостью, очевидностью. Это конечно путь религиозный. Это путь отношения между Богом и человеком. Почему? Потому, что когда мне некто говорит то, что он считает правдой, а я возражаю и говорю: « Кто судья между нами? Почему ты прав, а не я?». И когда действительно физическая сила этого человека, скажем, право кулака, или его интеллект, они могут оставить меня безответным, но безответным только внешне, в своем духе, я возмущаюсь. Я говорю, о том, что «я с тобой не согласен». А вот когда совопросником, когда моим противником образно выражаясь, становится Бог, то тогда я смиряюсь, потому что я понимаю, что это над и сверхчеловеческой реальность, которая свидетельствует из какого-то другого мира о своей высшей правде. И тогда действительно люди покоряются. В этом может быть и заключается феномен того, как религия, причем, не важно, христианство это, ислам, иудаизм, буддизм, - как религия собирает вокруг этой высшей небесной ценности людей самых разных национальностей, разных социальных положений, простецов и интеллигентов, и богатых, и бедных, и здоровых, и больных. Потому что люди покоряются не другому человеку, даже самому талантливому, самому авторитетному, они покоряются Богу. И поэтому, когда мы говорим о возможности преодоление конфликта между поколениями, о достижении позитивной преемственности, то конечно мы не можем не обратиться к заповеди Божьей. К тому, что Бог предлагает для того, чтобы мы были лучше, в том числе и в отношениях между отцами и детьми. Но вот теперь сама заповедь:

Чти отца и мать и благо тебе будет

Я хочу обратить ваше внимание на слово - чти. Кажется, Бог ошибся, надо бы поставить люби. Люби, люби отца и мать. И это так естественно. Ну, вот мне кажется это величайшая мудрость, которая не позволяет говорить о заповедях, как о квинтэссенции человеческого опыта. Люди, пожалуй, при всей их гениальности, потому что она Творцом порождена, все-таки не выдумали и не сформулировали бы ее так. Ведь почему там нет слова любовь, а слово почитание? А вот представьте, если бы там действительно стояло слово любовь. Люби отца и мать, но ведь Бог знает, что отношения не всегда складываются. И не складываются они, в том числе и потому, что родители не были настоящими родителями, или дети себя повели как-то иначе. Поэтому потенциал любви был, но куда-то выветрился, растратился. И что делать? Если религиозный человек, скажем, престарелый родитель знал бы эту заповедь в императиве любви, он стал бы требовать от своего сына, дочери - любви, исходя из божественного закона, из послушания этому закону. И чтобы тогда получилось? Тогда жизнь детей могла превратиться бы в сущий ад. Потому, что родитель бы настаивал бы на любви «дай мне любовь, Бог тебе велит так поступать». Но мы с вами понимаем, что любовь невозможно вытребовать. Она или есть, или нет. И если ее нет, что поделать? И Господь говорит нам в помощь - чти.

А почитание, уважение заключается в том, что даже если какого-то момента отношения перестали складываться, или они никогда не складывались, любви не было изначально и такое бывает. Тем не менее, по послушанию, по религиозной дисциплине, я должен и по отношению к нелюбимым проявить себя человеком. Это выражается в элементарных вещах – накормить, обстирать, не знаю, помочь материально, придет время - глаза закрыть. Ну конечно и здесь есть нюансы. Если отец алкоголик, а я почитаю его каждодневной бутылкой, исходя именно из этого принципа, то это очевидно, что это ошибка в определении. Я почитаю не отца, а отцовский грех. Но, что касается уважения, даже и к не любимым это то, что обязаны и взрослые и подрастающее поколение по отношению друг к другу проявить с заданием перейти на новую ступень. И если и возможна любовь, то это будет как раз таки совершенствование. Но если её нет, почитание это то, что ты должен всё-таки дать, несмотря на всю сложность каких-то коллизий внутри семейных, которые в каждой семье своей собственные. Но, в то же время, если мы теперь порассуждаем о сути конфликта между отцами и детьми, почему так происходит? Из-за чего конфликтуют те или другие? И опять-таки мы упираемся в человеческую личность, в её так сказать освященность - это дар Божий и образно выражаясь проклятость, потому что эта личность рождается в мире после грехопадения. Со своим своеволием, со своим желанием настоять на своём, не смириться. Вот, предпочесть самого себя всем остальным. Поэтому, например, отцы вообще родители из любви к детям отстаивают место под солнцем, зарабатывая, в том числе и их будущность вот в этом каждодневном, часто адском труде. Для того, чтобы у детей всё было или было необходимое для достойной жизни. И пока дети маленькие они смотрят на своих родителей как на богов. Находятся у них в послушании, чтут их, понимают, что это действительно квинтэссенция всего доброго, мудрого, благородного. Ну, вот наступает момент возрастания личности - в 10 в 12 в 14 лет. И эта личность начинает пытаться себя опознать, как другое, как инаковое, в первую очередь по отношению к самым близким - своим родным. То есть утвердить себя. И очень часто это утверждение происходит в протесте. Может быть, поэтому в детстве мы ломаем игрушки или отказываемся, не знаю, мыть посуду, убирать за собой вещи. И если мы переходим на какой-то другой, всем нам известный уровень, то родители сказали: » вернись в девять «, а я вернусь в одиннадцать, потому что для меня и не только друзья дороже с которым мне очень интересно, а я пробую, как бы пробую, а что будет, если вернусь в одиннадцать и так далее. Конечно, родительская мудрость она не всегда является вовремя. Понять, что это уже не четырехлетний мальчуган или девчушка, которым достаточно просто повысить голос или строго посмотреть и всё будет на своих местах. Здесь уже нужна какая-то педагогика, но родителям ведь проще, а самое главное, времени у них нет для этого. Им проще по-старинке повысить голос, какой-то запрет предложить. А конфликт то начинает развиваться, он как раз таки уходит внутрь. Здесь этой внешне сдерживающей силой, несправедливой в глазах детей являются теперь родители. И дети начинают бунтовать. Если родители очень сильные, то они просто подавляют своих детей и ничего хорошего из этого не получается. Вот если давление не сильное, то тогда дети раньше времени выходят из-под опеки и появляется феномен младшего блудного сына. В общем, всё это перед глазами каждой семьи, каждого человека. И что же делать? Что нам даёт это заповедь о почитание отца и матери?

И вот мне кажется, здесь такие глубины, о которых сложно говорить или рассуждать, всматриваясь в эту заповедь только по поверхности. И они связаны со следующим. Дело, в том, что в традиционных обществах, то есть обществах где религиозные ценности являются доминирующими, прежде чем взбунтоваться окончательно и выйти из под родительской опеки, ребёнок предпринимает естественный шаг. Не имея возможности добиться решения в свою пользу от родителей, потому, что они наказывают, запрещают, ругаются. Куда идёт он, прежде, чем пойдёт к своим сверстникам?, которые ему скажут: » да плюнь ты», или как сейчас говорят « забей». Вот, прежде чем пойти к ним, куда он пойдёт? Конечно к дедушкам и бабушкам, то есть к другим членам своего мира, к своим родственникам которые чуть чуть дальше, чем отец и мать. Но, тем не менее, оказывает на них колоссальное влияние. И вот здесь мы видим разницу, которая пролегает между традиционным обществом и посттрадиционным. Потому что в традиционном обществе - старик не зря почитается в качестве носителя всеобщего уважения. Это тот, для кого старость стала мудростью, это тот, кто перестал отстаивать своё место под солнцем и уже одной ногой стоит в вечности, это тот, кто нечто собрал. Поэтому когда в конфликте с родителями ребёнок приходит к такому дедушке и бабушке, ему, конечно, есть чем напитаться, есть что получить и он примеряет этот конфликт, или, во всяком случае, ослабляет его. И напротив, если человек приходит в семью своих старших родственников дедушек и бабушек, у которых никакой связи с вечностью нет, потому что они, как-раз-таки жили только для того, чтобы работать и получать удовольствие, то возникает глубочайшее разочарование. Тогда действительно он разочаровываются не только в родителях, но и старшем поколении. Для них старость совсем не синоним мудрости - это естественно, потому что никакой мудрости они не видят. И они окончательно порывают с семьей. Конфликт углубляется. В общем-то, там, где традиционное общество рушится, мы это повсеместно наблюдаем. Реакция молодёжи на такую старость вполне конкретная: вас на том свете с фонарями заискались, старые перцы, когда вы уже умрёте.

Это естественно, и, на мой взгляд, для того, чтобы этого не произошло, мы должны порассуждать на тему - что делает старость мудростью? Ну, вот, наверное, об этом уже в следующий раз, а сейчас я с вами прощаюсь, хотя вот у нас есть вопрос, давайте вы его зададите, а если я не успею ответить, то тогда в следующий раз, слушаю вас:

Вопрос

- Отец Евгений, вы сказали, что исходя из этой заповеди - дети должны чтить, то есть почитать и уважать своих родителей. Означает ли это, что любовь вообще исключается со стороны детей к родителям. Или почитания это тот минимум, который должен быть обязательно. Но ещё как подарок родителям может достаться любовь. Это первый вопрос. И второй - если этой любви нет, родители ожидали от детей эту любовь. Родители это не должны воспринимать как трагедию, не так ли? Спасибо

- Но вы, в общем-то, в формулировке этих двух вопросов уже и ответили за меня, потому что я это сказал, может быть, не так чётко, как бы хотелось, конечно. Конечно, не могут люди дать того, чем не обладают, поэтому, как бы не хотелось детям дать любовь своим родителям, если они чувствовали с детства, что мать не любит, скажем выстраивать свою личную жизнь, или любит сестру младшую больше, чем старшую. И у них это на каком-то уже экзистенциальном уровне закрепилось, поэтому она будет делать подарки, она будет ухаживать, она будет помогать деньгами, потому что у матери маленькая пенсия. Но она не сможет дать любовь. Мне кажется с любовью тоже, что со всеми другими добродетелями. Когда мы всматриваемся в свою духовную наличность, мы понимаем, что у нас нет. И мы понимаем, что никакими убеждениями себя, что это надо, а раз надо, то уже и буду, да? Со следующего дня не буду злиться, раздражаться, буду всех людей любить, быть жертвенным и так далее. Не получается. Поэтому конечно человек молится о том, чтобы это было. Меняет себя и молится о том, чтобы Бог увидел его в делании « приди и вселися в нас». Вот, потому что, если любви нет, она может быть лишь подарена. Я могу совершать поступки любви, но если её нет изнутри, другой это почувствует. Это неплохо, это неплохо, это уже что-то. А родители конечно, не должны отчаиваться, если речь тем более идёт о людях, сходных мировоззрений - и я христианин, мой отец христианин. У нас нет любви по каким-то причинам, повторяю, но мы трудимся. Начинаем с уважения, с исполнения заповедей и может статься, что «и может быть на мой закат печальный, блеснет любовь улыбкою прощальной», может быть и так.

- Означает ли вот то, что вы сейчас сказали, что воспитание родительское бессильно. Вот перед тем фенотипом, который заложен в человеке?

- Хороший вопрос, я бы сказал, так бессильно со стопроцентной гарантией, потому что если мы какой-то набор поведения, предложим в качестве педагогов, в качестве воспитателей своих детей и будем убеждены, что результат не замедлит сказаться в детях, то значит, мы должны свидетельствовать, что мы живём в мире, где грехопадение преодолено. Мы конечно, настраиваем своих детей на лучшее, мы конечно стараемся замолчать тёмные страницы своей жизни. И если и открываем их, то открываем с единственной педагогической целью «вот так не делай, вот я укололся, я не хочу чтобы ты это повторял». Но очевидно же, что дьявол неспокойное существо, поэтому его задача соблазнить кого угодно и как угодно. И расхожие вещи, которые все мы в детстве переживали, связанные не только с любопытством, а с тем, что можно было бы назвать одержимостью. Родители мне говорили, я с детства верю, что их наказ, их поучение носят любовный, заботливый характер. Ну не знаю, «не тянись к розетки», да? Вот, » дуй на горячее». Если в нравственную область перенести, «не ругайся матом, не бери чужого, не кури, не веди себя фривольно в незнакомых компаниях и знакомых, всегда вспоминай, что ты перед Богом и перед семьёй, которая либо гордится тобой, либо наоборот стыдиться, того, как ты себя ведешь». Все это сказано, пересказано, и, тем не менее, мы понимаем, что даже в лучших, даже в самых таких, что называется святых семьях, вот есть вещи, за которые человеку стыдно, и он в них кается. Хорошо, если это не привело к сильным поражениям, большим травмам, но они всё равно были. Вот, поэтому я думаю, так, конечно воспитание это то, что Бог заповедует каждой семье, испрашивающий у Господа неповторимую личность, душу. Но зная, что мы должны воспитывать, и зная, как мы должны это делать, мы понимаем, что всё-таки стопроцентной гарантии нет. Что все наши затраченные усилия дадут святого, дадут праведника именно потому, что речь идёт о свободном выборе, о самоопределение этого человека. Он мой и не мой, потому что он сам по себе. И он будет решать свои отношения в первую очередь перед Богом. Поэтому с какого-то момента, я думаю, родители снимают или теряют ответственность за воспитание своих детей и Бог будет разбираться с этим человеком после того, как он оторвался от нашего влияния. Мне кажется, что именно с этим связана заповедь об отказе от коллективной ответственности в Ветхом завете, помните? Один из пророков говорит: » И поставлю новый закон, и уже не будет по поговорке - отцы ели виноград, а у детей на зубах оскомина. Но каждый будет отвечать за свой собственный грех, сын не будет отвечать за грех отца, но только за свой».

- Вот если человек - неудачный ребенок в семье вырос, но если бы его не воспитывали и труд не вкладывали, то ещё хуже был бы? Вот так можно сказать?

- Или наоборот может быть. Вот, например, у меня сосед по дому, мы стенка к стенки жили. У него там восемь или девять детей, братьев и сестёр - все пьяницы, проститутки, уголовники, а мы с ним сверстники и дружили. Во дворе вместе бегали. И конечно, я звал к себе домой. Мы играли в солдатиков, вместе сидели за столом. Видимо разительный контраст в своей семье да? То есть, у нас дневал и ночевал, привели к тому, что он единственный вырвался из этого замкнутого круга. Вот, что называется, не пьет не курит, создал прекрасную семью, очень ответственный, цельный человек. Поэтому мы можем сказать, что, ну насколько наша семья его воспитывала? Но, во всяком случае, она предлагала ему альтернативу, хоть какую-то. И он вырвался из неё, хотя я не могу переоценивать значение наших встреч, ну я был обычным мальчишкой и так далее. Потом можно сказать так: иногда у человека думающего отторжения ко всему этому, если он хотя бы чуть-чуть заметит другое где-то рядом, он говорит: » я не хочу». А иногда действительно, как клоны, штампуются, ошибки какие-то в детях, потомках.

Заканчиваем эту передачу дорогие братья и сестры, до следующей встречи. У микрофона был протоиерей Евгений Горячев.