Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, дорогие братья и сёстры. У микрофона протоиерей Евгений Горячев. Мы продолжаем с вами разговаривать о катехизических методиках. И остановились мы на церковных таинствах, которые воспринимаются в православной традиции как мистические заповеди. Мы поговорили о единократных таинствах, которые предлагаются каждому христианину независимо от пола, возраста, а именно о Крещении и о Миропомазании. Если Крещение - это как бы дверь, которую нужно открыть с тем, чтобы вступить на лестницу духовно-нравственного совершенствования и быть потенциальным наследником Царства Божия, то Миропомазание это личная Пятидесятница, вот. Я уже вам говорил о том, что таинства подкрепляют человека, но разделяют людей на тех, которые могут быть носителями этого таинства, участниками переживания этого таинства, а могут и пройти мимо него. Ну, о чем, например, идёт речь? Скажем, руковозложения на человека не с тем, чтобы явить ему личную Пятидесятницу, а с тем, чтобы сообщить ему особый дар священства, епископства, и скажем, того же диаконата. Это не для всех, это действительно, род избранный. Им даны другие дары и за эти дары Бог их больше спросит. Не каждый человек призван служить Богу в статусе священника. И хотя апостол Павел говорит о том, что: «Вы царственное священство, народ взятый в удел». Он подразумевает в первую очередь священные отношения к жизни, а совершение богослужения, совершение вот, как раз таки таинств по отношению к другим людям, к верующим - это всё-таки особый удел и поэтому эти таинства предлагаются не для всех. Ну, то же самое Таинство брака - венчание церковное. Вот, есть, конечно, люди, которые по каким-то причинам остались безбрачными. Вот, этих причин и может быть несколько, но в любом случае, это таинство над ними не совершается. Поэтому, нельзя сказать, что каждый христианин должен пройти через все таинства. Вот, единократные и общеобязательные - это те, которые я назвал. А есть таинства тоже единократные, но не общеобязательные. Но, я хотел бы закончить разговор о таинствах, потому что, собственно говоря, это не тема краткой катехизации, если катехизация длительная, то тогда конечно человеку можно рассказать обо всём. А если речь идет о какой-то краткой методике, то тогда достаточно поговорить о главных, об основных таинствах, без которых любому христианину не обойтись.

Так вот, если Крещение, Миропомазание - единократные и общеобязательные, то следующее таинство, на котором мы с вами остановимся, является многократным. Человек должен постоянно через него свою душу испытывать и проводить. И иногда даже оно называется Таинством таинств, речь идёт о Евхаристии. У этого таинства очень много синонимов - Таинство Благодарения, Таинство причастия, таинство Евхаристии, таинство Тела и Крови Христа. Вот, все это синонимы для одного и того же мистического явления. Ну вот, о Евхаристии написаны миллионы страниц, сотни фолиантов, но, я ваше внимание, уважаемые радиослушатели хотел бы сконцентрировать на специфических вещах. И по ходу нашего разговора вы поймете, о чём идёт речь. Ну, давайте начнём немножко издалека. Дело в том, что когда Христос говорил об этике пусть новозаветной, той этике, которая пришла на смены Ветхому завету, а с ним, конечно, могли в чем-то не соглашаться, задавать ему вопросы, но в целом всё было понятно. И иногда восторженно понятно. Вот, люди восхищались, говорили: «Откуда у него эта премудрость, если Он нигде не учился». Но когда Христос говорил о таинствах, всегда возникали затруднения, иногда частного характера. Вспомните беседу Спасителя с Никодимом о таинстве Крещения, когда Никодим искренне не понимает и говорит: «Неужели человеку надлежит взрослому родиться заново, то есть опять войти материнскую утробу?», вот. И Христос его упрекает и говорит о том что: «Ты учитель и не понимаешь простых вещей. Что будет, если я начну говорить тебе о сложных вещах?» Вот, иногда эти затруднения возникали публично, когда Господа пытались поймать на слове, добиться каких-то разъяснений более что ли, упрощающих повествование, и он не всегда это делал. Но, вот когда речь шла о каких-то таких, знаете, мистических вещах, практически всегда процент понимания был ничтожный. Я даже скажу так, были моменты, когда его никто не понимал. И вот, Евхаристия или причастие яркое тому подтверждение. Ну, напомню эту беседу, которая легла в основу вообще обсуждения темы Евхаристии. Господь обращается к своим современникам, а это иудеи, то есть люди, живущие определённого рода традиций. И он говорит им: «Отцы ваши ели манну в пустыне..» Вот, в принципе сейчас после советского периода, до сих пор можно отыскать на пространстве бывшего Советского союза людей, которые принадлежат традиционно к той или иной религиозной культуре – исламской, иудейской, христианской. И понятия не имеют о ключевых позициях своего вероисповедания. Вот, когда Христос обращается к своим современникам, конечно, этого забвения, этого беспамятства не было, поэтому ассоциативный ряд возникал очень быстро и чётко в душе каждого, кто слушал Спасителя. Поэтому, когда он начал со слов – «Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли», каждый иудей как бы в мгновение ока перенёсся в эпизод, который мы называем исходом евреев из Египта. Вы помните, что Господь вывел после продолжительного рабства свой народ, но не ввёл его в землю обетования, наказывая за рабскую психологию. Гораздо проще, как сами иудейские богословы говорят, было вывести евреев из Египта, нежели вывести Египет из евреев. И вот, они значит с этой египетской рабской психологией сорок лет бродят по пустыне. Вот, ни орудий производства, ни пищи, вот, у них нет. И всё это делается Господом, только для того, чтобы вымерло поколение рабов, и народилось новое, свободное поколение, которое могло бы уже сознательно и абсолютно ответственно вступить в завет с Богом. И тогда соответственно, быть наследниками обетования, войти в землю Ханаанскую, которая теперь будет подарена Богом своему народу. Так вот, пока они эти сорок лет по пустыне ходили, Бог питал их чудесным образом - вот этой самой манной. Но, корень этого слова еврейский означает – «что это?». Поэтому когда в первый раз они увидели её, у них невольно вырвался возглас – «что это?» И вот - что это и стало тем хлебом небесным, этой клейко-образной сладкой кашицей. Вот, которой сорок лет и старый млад питался и не чувствовал в себе слабости физической. И соответственно Христос напоминает об этом эпизоде и говорит: «Они ели этот хлеб небесный, они ели эту манну и умерли..», а дальше продолжает очень интересно - «Хлеб, который Я дам вам, будет для вас в жизнь вечную». Толпа пришла в экстаз, в неистовство, в восторг, в радостное состояние. Знаете, эти бесконечные истории в мифах и легендах всего человечества, начиная вот, горшочка, где каша не кончается и, заканчивая сериалом «Десятое королевство» с холодильником, в котором не переводится пиво. Сколько бы ни брал, всё равно он будет полный. И вот это вот желание человечества ничего не делать, устроиться на дармовщинку, простите уж за просторечие, вот, оно конечно бессмертно, неистребимо. Поэтому, когда они услышали о том, что Христос собирается им дать такой хлеб, который будет для них постоянной жизнью, многие конечно подумали о том, что это вот и есть, тот самый святой вожделенный горшочек, в котором каша не заканчивается. И конечно, кто-то быстро отреагировал: «Господи, господин, подавай нам такой хлеб на каждый день». Вот, но Христос очень быстро разбивает их такие поверхностные стереотипные рассуждения. Он говорит следующее: « Я хлеб, сошедший с небес, кто не будет, из вас есть Тело, и пить Крови Сына Человеческого, тот не будет иметь жизни в себе». И вот, конечно, после этого тезиса какой-то диалог, какое-то понимание пресеклось. И сейчас-то людям сложно это понять, пока речь шла о иллюзиях прошлом всё было понятно. Как только зашла речь о мистике грядущего дня, о мистике настоящего, то тогда конечно у людей сразу же возникли пари, затруднения в душе. »Жестокое слово его», то есть, что он нас заставляет людоедством заниматься? Это и вообще противно, а если учитывать психологию Ветхим заветом, выпестованную у каждого иудея правоверного, то само отношение к крови, да, к мясу, к человеческой плоти, оно не подразумевает даже мысли о том, что такое возможно. И когда Христос говорит о том, что Он тело и Его тело надо есть, Он кровь - Его кровь надо пить, и тогда человек будет носителем жизни в себе, вот, этой сверхъестественной жизни, то конечно люди теряют самообладание. «Жестокое слово его, кто может это слушать?» С того момента как говорит евангелист многие отвернулись от него и не ходили за ним.

Что происходит? Господь возвещает Небесное, но не особо комментирует. Поэтому видя, что от него отвернулись, Его ещё не сознательно гонят, не уничтожают. Вот но, тем не менее, уже предпочитают послушать его в другой раз, перефразируем афинян из книги деяний. Вот, тогда Он обращается к ближайшим ученикам, к двенадцати и говорит: «Может быть, и вы хотите уйти?». Вот, интересно психология этих людей. Вот, это кстати, к нашему разговору о постепенной сакрализации пространства. Вот, если хотите вся масса иудеев - это коридор и кухня, вот, а апостолы всё-таки в другой близости ко Христу. Поэтому они тоже ничего не поняли, также как и вся основная масса народа, слушающего проповеди Христа. Они тоже оставались в неведении, и им тоже было, наверное, возмутительно, то, что они услышали. И, тем не менее, реакция апостолов, персонализированная в речи Петра: «Куда нам идти у тебя слова вечной жизни». Вот, если её перевести на наш понятийный язык, что означает эта фраза? Я ничего не понимаю. И эти - они тоже ничего не понимают, но наш личный опыт общение с тобой, говорит о том, что, даже не понимая тебя, мы предпочитаем оставаться с тобой. Наша преданность, наша дружество, наша влюбленность в тебя настолько сильна, вот, а любовь тем и ценна, что она иррациональна, она идет через препятствие вопреки, несмотря на.. Он и свидетельствует о том, что я ничего не понимаю, но предпочитаю остаться с тобой. Все время вспоминаю это полемику Достоевского, после того как ему, вернувшемуся с каторги бросали упрёк о том, что он ренегат, отступник, носитель мракобесных консервативных взглядов, потому что каторга его сломала. И вот он пишет там в своих письмах и публичных статьях: «Если бы вы знали через какое горнило сомнений прошла моя осанна, но если вдруг, и в «Идиоте» он обыгрывает эту тему, если вдруг кем-нибудь с математической точностью будет доказано, что Христос и истина это не одно и то же, я предпочту остаться со Христом, нежели с этой истиной. Как раз таки человек свидетельствует о опыте Христа непосредственном, хотя у него может и не быть рационального объяснения этого опыта. Вот, Владимир Соловьёв блестяще об этом говорил: «Меня пытаются убедить в том, что нет того, кто наполняет моё сердце неизъяснимой радостью и блаженством». Это человек, эрудиция которого и сейчас потрясает вот, абсолютно виртуозно владеющий естественно научным и гуманитарным знанием. Но он предпочитал вот, в спорах с позитивистами опираться на свой личный мистический опыт: «Тот, кто наполняет мое сердце неизъяснимой радостью и блаженством, вот, не нуждается в том, чтобы Его доказывали ещё как-то».

Поэтому Петр он, в общем-то, исходя из этой же позиции, говорит: «Я ничего не понимаю, но предпочитаю остаться с тобой». А Христос не торопится открывать эту тайну, она и остаётся тайной. И вот, они три года путешествуют, ходят и наконец, дело нашего спасения приближается к эпилогу, к апогею. Вот, и на Тайной вечере на праздничном ужине, посвященном празднику Еврейской Пасхи, Христос приоткрывает завесу над этой тайной. Приоткрывает, то есть он не объясняет её полностью, но, во всяком случае, он приближает её к нашему пониманию. Я напоминаю вам, уважаемые радиослушатели, что конечно, этот праздник еврейской пасхи - Песах, он совершался очень традиционно, ритуализировано. И в этот сложившийся привычный веками, трамбующийся ритуал, Господь как раз таки и вносит новозаветную перспективу, вот, вектор, которого до этого в пасхальном седере не было.

«Чем отличается ночь эта от всех остальных?» - спрашивает младший в еврейской семье этой ночью.

И старший отвечает ему: «Рабами мы были в Египте, а теперь свободны».

Ну и дальше весь ритуал построен таким образом, чтобы каждая часть поведения всех сидящих за столом, как бы проецировала мысли на прошлое - на египетское рабство. Поэтому и жёсткие седалища, неудобные, потому что впопыхах всё это совершалось. И хлеб, лишённый закваски - квасного начала. Вот, потому что хотелось, чтобы всё это быстро было приготовлено. Потому, что когда закваску хозяйка бросает, надо же подождать пока всё скиснет, а здесь ждать было некогда, поэтому нужно было всё это быстрее сделать. И значит, горькие травы, которые символизируют горечь египетского рабства и десять капель вина, символизирующие десять египетских казней, и агнец запечённый, да, кость которого нетронутая, свидетельствующая о чуде избавления. Когда ангел губитель прошёл мимо еврейских домов, а погубил первенцев египетских. Всё это традиционный ритуал, который, конечно же, был и в той самой горнице, где Господь совершал свою последнюю ветхо и первую новозаветную Пасху. И вот с какого-то момента в этот сложившийся ритуал приходит вот то самое начало, которое мы и считаем установлением таинства Евхаристии. Господь встал, говорю так встал, потому что икон очень много видел, непонятно. Ну, скажем так, с какого-то момента Христос начинает говорить непривычное. Он указывает на хлеб, лежащий на столе, и говорит: «Возьмите, ешьте - это Тело Моё, которое за вас отдаётся во остановление грехов». Потом, молится над чашей с вином указывает на неё и говорит: «Пейте от неё все - это Кровь Моя Нового Завета, которая за вас и за многих изливается во оставление грехов. И это повторяйте в мое воспоминание». Вот, собственно говоря, те, устанавливающие основополагающие слова для совершения таинства, которые ложатся в основу совершения Евхаристии православной церковью.

Две тысячи лет прошло, церковь верна этому обетованию. На главной службе, которая называется в православной традиции литургия, что в переводе с греческого означает - общее дело, по молитве священника и собравшихся людей, прихожан - хлеб и вино перестают быть хлебом и вином и становятся Телом и Кровью Христа. Как? Неизвестно, почему? Потому что любое чудо не отвечает на вопрос – как? Иначе оно бы перестало бы быть чудом. А вот что происходит? Об этом церковь свидетельствует - в начале службы - хлеб и вино, в конце – Тело и Кровь Христа, Духом Святым по молитве священника и собравшихся верующих.

Вот, и, в общем-то, когда мы говорим о значении этого таинства для души каждого верующего, мы должны помнить о том, что Христос сказал об этом очень важные слова: «Если не будете причащаться - не будете иметь жизни в себе».

Но мы имеем жизнь в себе, даже не причащаясь. Миллионы людей, может быть даже крещёных, ходят по этой земле и несут жизнь в себе. Но это жизнь - «биос» - биологическое начало. Когда Христос говорит о жизни в себе, Он говорит о той жизни, которой Он живёт, о жизни Христовой, о «заи» - о духовном начале. И вот Его, конечно, мы иметь не будем, если не будем причащаться.

Ну, а дальше я хотел бы поговорить с вами, уважаемые радиослушатели о тех специфических моментах, которые связаны с православным пониманием Евхаристии – причастия. Потому что, ну что греха таить, христианские конфессии разошлись в своем унифицированном одинаковом понимании этого таинства. Вот, есть даже такие группы, которые за таинство его не считают, а просто как за символ, который с реальностью не совпадает.

Вот, ну этому мы посвятим с вами нашу следующую встречу. А пока что заканчиваем. Наше время истекло. Всего доброго, до новых встреч. У микрофона был протоиерей Евгений Горячев.