Добрый вечер, уважаемые радиослушатели, дорогие братья и сёстры. У микрофона протоиерей Евгений Горячев. Мы продолжаем цикл катехизических бесед и разговариваем с вами об интерпретации ветхозаветных заповедей в качестве методологии, с помощью которой можно готовить человека к принятию таинства Крещения. Напоминаю вам, что человек, решившийся ответить на призыв Христа своим согласием свидетельствовать об окончании своих мировоззренческих экзистенциальных выборов и поисков словами апостола Фомы « Господь мой и Бог мой». Он конечно, приобщается именно ко Христу, поэтому разговор о ветхозаветных заповедях вызывает у нас, скажем так, некое недоумение. Почему не начать сразу же с Евангельского среза, нравственного? И я объяснял уже, сейчас повторюсь, о том, что это очень даже очень закономерно, потому, что Новозаветное откровение - это вершина божественного взаимодействия с человеком. Для того, чтобы подняться на вершину, необходимо, ну, во всяком случае, хотя бы ознакомиться с предыдущими ступенями человеческого возрастания. Ведь люди, для того, чтобы созреть до полноты времён и как индивидуумы, и как сообщества, проделали очень длительный и мучительный путь. И поэтому сказать о том, что современный человек готов игнорировать этот путь и сразу же приобщиться к полноте Евангельского Благовестия, это очень сомнительно, и на мой взгляд не разумно. По одной простой причине - человека современный, он даже не только не напоминает ветхозаветного израильтянина, он даже до какого-то просвещенного культурного язычества не дорастает. Поэтому, приходится начинать вместе с пациентом, то есть отталкиваться от реального нравственного уровня. И кстати, в нашем разговоре о шестой заповеди - не убивай, мы, в общем-то, предложили эту самую схему, говоря в начале о ветхозаветным изводе понимая, что он не устарел. И касаясь уже Евангельской интерпретации: « Вы услышали, что сказано древними, а Я говорю вам..», и вот, напоминаю вам, что тема убийства насильственной смерти - она очень болезненна и затрагивает нас, как реальность этого мира, потому что мы постоянно включаем телевизор и слышим, что очередной человек избит, убит. Вот, совершенны какие-то преступления. В это же время мы понимаем, что возмущаясь, мы в иных обстоятельствах сами ведем себя не лучше. Не потому, что мы участники, не потому, что мы тоже палачи, а потому, что в нашем сердце возмущение настолько сильно, что мы могли бы при известных обстоятельствах выпустить свою звериную натуру и повести себя точно так же, как те, о ком рассказывают сейчас средства массовой информации. Ну, и вот, теперь уже возвращаясь как бы к разветвлениям этой темы, я хотел бы еще сказать о том, что и тема абортов и тема смертной казни, она тоже не может просто так быть проигнорировано христианским сознанием.

Ну, конечно, тема абортов очень болезненна, очень болезненна. И, например я, как священник, приходя к пожилым людям принимать их первую исповедь, задавая этот вопрос, очень часто слышу: « А кто их не делал? «. И когда возражаешь и говоришь о том, что люди всё-таки делали, то человек либо замыкается, либо разводит руками, говоря о том, что: « Вам меня не понят, вы люди знающие, люди нового поколения, а в наше время ситуация была другой. Мы выживали, поэтому очередной рот, очередной ребёнок - он был не столько радостью, сколько увеличением мучений». И поэтому, просто для того, чтобы выжить, женщина необходимо шла на это.

Причем могу сказать, что церковь не воспринимает это, как исключительно женский грех. Потому что, очень часто она идёт на аборт с молчаливого, а иногда с самого, что ни на есть, кричащего согласия своей второй половинки – мужчины. Очень часто мужчина подталкивает женщину к этому, доходя до предела цинизма, « если ты этого не сделаешь, я от тебя уйду», и так далее. И вот, если мы всё-таки попытаемся дать какую-то оценку этому явлению, то понятно, что весь ужас, загубленной жизни потенциального человека. И, как раз таки здесь мы можем понять, что сказанное Кайну, оно полностью ложится на плечи того народа, который надеется улучшить своё материальное благосостояние, вот таким планированием семьи.

А Господь сказал Каину: «Проклят ты от земли. Скитальцем ты будешь, и не родит она тебе, ты будешь стараться, ты будешь проявлять всю свою энергию человеческую, для того, чтобы твои дела увенчались успехом, а земля не будет тебя рожать, потому, что впитала кровь брата твоего».

И действительно, когда размышляешь о тупиковых путях цивилизации, понимаешь, что ни одной энергией, вот, ни одним талантом стоит наша жизнь.

«Если не Господь сохранит град - напрасно охраняет его сторож. Если не Господь построит дом - напрасно трудится строитель».

И вот поэтому, когда человек пытается как-то застраховать от внешних потрясений свое семейное, материальное, экономическое благополучие, посредством убийства, то, конечно, он встаёт на путь Каина. Вот, несчастного скитальца, который вынужденно сталкивается вот с этим явлением после совершённого преступления. Он что-то делает, а результата никакого нет. Ну вот, если, всё-таки, разбираться с христианской точкой зрения, то мы можем сказать, что церковь не делит стадии зарождения жизни после того, как произошло оплодотворение на - недочеловека и человека, вот с какого-то момента. Когда, собственно, говоря, человеческие признаки у эмбриона появляются, можно говорить о том, что это человек, а до этого так называемый мини аборт он предполагает, что это, ещё вроде, как и часть материнского тела, которая человеком назвать нельзя. С христианской точки зрения это не так, потому, что Творцом жизни является Бог. И если зачатие произошло, то оно произошло только потому, что Бог позволил ему произойти. Ну, конечно, в связи с этим можно порассуждать на некие биотические, что ли, ситуации нашего времени. Скажем, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство. Это сложные проблемы, но я хотел бы сказать, что всё-таки отношение к уже зачатой жизни естественно или искусственно, оно всё-таки, очень трепетное. Поэтому мы видим и библейскую традицию, святоотеческую традицию, которая предполагает достаточно тяжёлые наказания, епитимии, за совершение этого греха, потому что убит человек. Да, потенциальный человек, да, человек, не развившийся. Но, я уже, кажется приводил этот пример. Душа и тела связаны - это совершенно очевидно, поэтому мы можем предположить, что душа, которая не может проявить себя через неокрепшую физиологию, может быть сравнима с луком Одиссея. То есть, есть некий инструмент, но его просто не натянуть. Вот, потому, что нет сил. Или другой образ, скажем, наоборот, слабеющая физиология. Некоторые культуры, очень древние - они убивали стариков, как бесполезных. Потому, что они уже не могут принести пользу племени. А это ведь тоже несправедливо, почему? Потому что, хотя органы внешних чувств атрофировались, хотя человек начинает жить уже фрагментами своих былых, абсолютно полноценных рефлексов, вместе с тем душа его, та же. Это всё тот же человек. И это уже можно сравнить не с луком Одиссеем, а с роялем, у которого западают клавиши. Душа та же, ну вот той музыки, которая когда-то была, она уже сыграть не может. Вот, именно потому, что рояль обветшал. Поэтому и тот, и другой случай, вызывают нравственное возмущение и Божественный запрет. Но сразу же возникает вопрос. А что с этим делать, если это уже произошло? Ну, во-первых, конечно не участвовать в этом. И церковь многократно заявляла о своей позиции и продолжает заявлять, не только на официальном, но и на личном уровне. Я припоминаю, что когда мне предложили освятить роддом. И я пришел, первое, о чём я спросил главврача, это о том, есть ли у них абортарий. Вот, он мне сказал о том, что - конечно, мы нормальная больница. Я сказал: «Вы догадываетесь, что не все помещения я смогу освятить?» Почему? Потому, что невозможно призывать благодать на преступление, то есть в принципе, конечно, священник может прийти в казино и в публичный дом. Вот я не знаю, на место боёв без правил, вот, ещё куда-то. И там совершить обряд освящения. Но ведь Бога нельзя использовать, Бог, как огонь он может согреть, а может испепелить. Я могу призвать Божью благодать на любую человеческую деятельность, но станет ли от этого людям лучше? Мне кажется, что освящение преступление, оно приведёт только к бедам, к мучениям тех, кто это преступление совершает. Поэтому лучше ограничиться нравственным призывом, потому, чтобы вы постарались этого не делать. А что касается самих совершителей, то есть женщин, которые через это проходят, то конечно Господь сказал: «Горе человеку, которым сын человеческий предаётся», почему? Потому, что рано или поздно, или в сам момент, или после совершения этого греха, или спустя какое-то время, нравственные муки того, что уже ничего не изменить, ничего не исправить они, конечно, будут, ну своеобразной пыткой. Вот, действительно у человека наступает горе в душе. И тут конечно церковь может такого человека только пожалеть. Ничего ж ты с ним уже не сделаешь. И я не сторонник таких жёстких дисциплинарных норм, каких-то знаете десятилетних епитимий для такого рода женщин христианок. На мой взгляд, надо просто дать человеку понять, что теперь придётся выбаливать этот грех. А во-вторых, всегда есть возможность, но если не исправить ситуацию, то принести меру своего физического покаяния. В чём это выражается? Если кто-то к тебе обращается как к подруге, как к женщине за советом в этой области, то конечно надо постараться отговорить. Если удастся чьих-то без приютных, беспризорных детей обогреть, обласкать, накормить, слово доброе сказать, то тоже воспринимай это, как искупление. Если опять-таки в жизнь приходит несчастье, неважно какого - физического или материального плана, женщина может воспринимать это, как искупление. Говоря о том, что: «Знаю, что заслужила, не ропщу, но если возможно помоги». Конечно, можно предложить ещё какое-то количество сложностей, связанных с этим вопросом, как относиться, скажем, к тому, что плод нездоров и врачи это констатируют на ранней стадии беременности и предлагают операцию. Потому что, вот, ребёнок будет больной, зачем это надо? Или например, к тому, что есть угроза матери, если она родит, то значит, вот, она может погибнуть. Ну, я думаю, что вот эти вещи, каждая христианка должна решать для себя. А вот что касается ребёнка инвалида, то всё-таки мы не можем сказать о том, что это не человек или скажем недочеловек. Даже если психика поражена настолько сильно, что никаких естественных человеческих реакций нет. Тем не менее, Церковь относится к этому, как к душе, распятой в собственном теле. Вот один митрополит так и говорил, придя, правда, не в российскую, а в германскую клинику. И я увидел существа, очень отдаленно напоминавшие людей. Особенно меня поразила кроватка на которой лежала одна голова. При этом на спинке было написано - « И за меня умер Бог». И я отчетливо ощутил, что эта душа, которая по неизвестным причинам распята в собственном теле. И за ним ухаживают, ему служат. Поэтому конечно, вот такой способ решения проблемы, как аборт - он в нравственном отношении очень болезненный, и для тех, кто его предлагает, и конечно, для тех, кто ему следует.

Вот, если теперь заканчивать тему этой заповеди, я хотел бы ещё предложить такой сложный вопрос, как смертная казнь. Но мы знаем, что есть государства, где есть постоянный или длительный мораторий, я думаю, что это всё-таки, связано с христианской мотивацией или хотя бы постхристианской, гуманистической. Вот, есть страны, где это практикуется. И разговоры, о том, что князь Владимир, проникнувшись глубиной и чистотой христианской проповеди, отказывался карать злодеев. И именно греческие епископы убедили его в том, чтобы он всё-таки возобновил смертную казнь для преступников, чтобы грех не умножался. Они мне кажутся спорные в том смысле, что мы должны жить этим конкретным эпизодом российской древности, подразумеваю, что мы не развиваемся, мы не идём к какой-то лучшей, более нравственной способности разрешить эту ситуацию. Ну, о чём идёт речь? Действительно, есть некий негодяй, вот, негодяй настолько любящий убивать, что никакие заключения, никакие сроки, вот, не предполагают его исправления. Ну, скажем маньяк, которому нравится насилие. И что делать с ним? Вот, ведь если ему дать приговор, после которого он выйдет - это значит допускать потенциальную возможность совершения новых преступлений. И вот здесь двоякая дилемма, обезопасить потенциальные жертвы, убивая этого человека, либо всё таки попытаться отнестись и к этому, казалось бы, да, выродку, недочеловеку, чудовищу причём, когда я говорю – недочеловек, подразумевается не то что, он, такой Богом создан, то, что он нравственно себя в кавычках «воспитывал» в течение долгого времени. И, в общем-то, выродился в свою противоположность. Перестал быть человеком - стал зверочеловеком. Так вот, всё-таки, мне кажется, что когда мы воспринимаем Евангелие не абстрактно, а в его возвышенной красоте и чистоте и величии, мы понимаем, что любовь молится за всех. И когда Христос молился за своих распинателей, и когда Исаак Сирин дерзал приносить молитву и за павших демонов. Это говорит о том, что нет преград для того, чтобы изливать любовь даже на падшие существа. И конечно, возникает вопрос, не о том, чтобы убить. Почему? Потому что, убивая такого человека, хотя бы и виноватого, мы, в общем, отрезаем потенциальную возможность его - покаяться. Ведь не мы в конце концов и судьи, а самое главное свидетели того, что он, сто процентов не исправится. Вот, покойный отец Глеб Каледа, мой родственник, был принципиальным противником смертной казни, почему? Потому, что он ходил в камеры смертников и всегда говорил об одном, и том же. Мы приговариваем одного человека, а казним совершенно другого. Потому что, как только человек получил смертный приговор, и он не подлежит обжалованию, внутри него совершается какая-то глубокая внутренняя работа. Поэтому - это другой человек. И вот, допущения того, что даже лютый злодей в какой-то момент своей жизни может измениться - это есть христианская возможность предоставить ему шанс, сделать хотя бы что-то. Вот, и не перейти границу вечности в озлоблении, в этом своём демонизме. Поэтому мне кажется, что в развитом обществе проблема должна стоять не так - казнь и её запрет, а такое отношение к маньяку, преступнику, которое предполагает всё-таки какие-то шансы для него. Следовательно, мы можем говорить об улучшении пенитенциарной системы. Пожизненное ли заключение или заключение таким образом, чтобы человек мог всё-таки какую-то нравственную помощь получать. Даже если ничего из этого не получится, даже если там, образно выражаясь, доктор Лектор Ганнибал сидит. Вот, тем не менее, всё-таки:«Мне отмщение, Я воздам»

Поэтому я принципиальный противник смертной казни, даже для чудовищ. Вот и мне кажется, что эта проблема улучшения нашей тюремной системы, в том числе и связанное с решением проблемы - как быть с этими людьми? Ну, конечно проще, действительно отключить его, образно выражаясь, здесь все довольны. Вот, формально совершилось некая справедливость, родственники жертвы удовлетворены. Вот, сам этот человек не будет больше совершать преступления. Ну, вот только вопрос, закончится или всё с землёй? А если рассуждать ещё и по поводу ошибки, все же мы знаем, что, пока Чикатило поймали, сколько-то невинных осудили и казнили. Так что, скажем, древний, не христианский, но около христианский принцип, говорящий о том, что лучше вынести сто оправдательных приговоров для виноватых, нежели один осуждающий для невиновного, - он стоит на позиции бесценности человеческой жизни.

Вопрос

- Отец Евгений, расскажите, пожалуйста, какая позиция православной церкви в отношении планирования семьи. Осуждаемо ли это?

- Ну, а что имеется? Если конкретно, что имеется ввиду

- Манипуляции с человеческим телом, с какими-то естественными процессами, которые прекращаются, ну не знаю, потребление каких-то таблеток гормональных, контрацепция.

- То есть речь идёт о механическом естественном или искусственном препятствии к деторождению. Ну, вот концепция русской православной церкви социальная, она рассуждая на эту тему говорит о том, что мы однозначно выступаем против абортивных противозачаточных средств. То есть, если человек уже зачался, он начинает формироваться, то любая контрацепция разрушающая яйцеклетку, уничтожающая оплодотворённую яйцеклетку - это грех, равный аборту. Вот, во всех остальных случаях, ну, это такая сложная тема. Я думаю, что здесь какой-то общий принцип невозможен. Надо решать с каждой супружеской парой. Но, вот например я на свой страх риск исхожу из следующего рассуждения, если муж и жена не замкнулись на себе по принципу - надо пожить для себя. То есть, они вполне могли бы иметь детей, значит изливать свою любовь по Божественным принципам ещё на кого-то. Вот, если у них уже есть дети и они эту любовь изливают на других, и неважно, один это ребёнок, двое или трое, как они решили. То в этом случае, нет никаких препятствий для употребления или применения противозачаточных средств не абортивного характера. По одной простой причине - человек, имея свободу и разум, отвечает за ту жизнь, которую он испрашивает у Бога. Поэтому принцип - сколько Бог даст, столько и будет, на мой взгляд, очень опасный. Потому что, отвечает человек не за количество, а за качество. И если пара понимает, что им не в материальном, а именно в душевно-духовном, в интеллектуальном плане не дать полноценного воспитания, скажем, больше, нежели двоим, трём детям, то они мне кажется, остаются в полном праве решать эти вопросы индивидуально. Вот, ну, как правило, со священником всё это можно обговорить, но хотя, конечно, находятся батюшки, у которых у самих много детей. И они предлагают как религиозную максиму, как такую единственную возможную норму, этот же опыт для своих прихожан. Вот, я не сторонник этого. Так что, мне кажется вот так.

«Если клонирование там.., как оно подразумевает, что люди совершенно будут вот как бы одинаковые, или всё-таки в клоны вселяется тоже душа Божья?»

«Знаете, это как раз вот такая область опасная. Почему? Потому, что с одной стороны мы видим, что люди исследуют и что-то у них получается, скажем, я не могу отказать в жизнеспособности человека, как человека на всех уровнях. Если он зачат и выращен искусственно. Эко - искусственное оплодотворение. Вот, но если речь идёт о каких-то других технологиях, скажем, о том же суррогатном материнстве, хотя это нравственно неприемлемо, больше чем технологически. Но, если речь идет о клонировании, то тут конечно вопрос физиологический, да? Телесность.

«И вдунул Господь в лицо Адама дыхание жизни».

То есть можно ли это назвать человеком как таковым? Потому что, вторгается человек своим интеллектом, своей дерзостью в ту область, которая только Богу принадлежит. И что получится? Может и получится, но что это будут за люди? Скажем, может быть это те самые исполины, которых Бог уничтожил в потопе. Может и получится, и может даже душа будет, но душа не подаренная, а вырванная. Я не знаю, я бы не хотел с такими людьми иметь дело. Вот, но пока скажем так - пока этого человечества нет, пока оно только предполагается, да? Вот, дерзаниями безбожных учёных. Церковь говорит: «Опасно, опасно».

Ну, Давайте вот на этом сложную болезненную тему закончим. И, до следующей встречи. У микрофона был протоиерей Евгений Горячев. Всего доброго.